Автор: Манягин В. Г.

Взято с сайта Онтология русской литературы

ЧАСТНОЕ ОПРЕДЕЛЕНИЕ

Но даже если все преступления, приписываемые Иоанну историками, были им совершены в действительности, чем же он выделялся среди правителей XVI века? Нравы тогда были суровые. Валишевский обращает внимание на то, что происходило в Западной Европе: "Ужасы Красной площади покажутся вам превзойденными. Повешенные и сожженные люди, обрубки рук и ног. раздавленные между блоками... Все это делалось среди бела дня и никого это ни удивляло, ни поражало" [1]. Католический кардинал Ипполит д`Эсте приказал в своем присутствии вырвать глаза родному брату Джулио. Шведский король Эрик XIV казнил в 1520 г. в Стокгольме 94 сенатора и епископа. Герцог Альба уничтожил при взятии Антверпена 8.000 и в Гарлеме 20.000 человек.

В 1572 г. во время Варфоломеевской ночи во Франции перебито свыше 30 000 протестантов [2]. В Англии за первую половину XVI века было повешено только за бродяжничество 70.000 человек [3]. В той же "цивилизованной" Англии, когда возраст короля или время его правления были кратны числу "7", происходили ритуальные человеческие жертвоприношения: невинные люди своей смертью должны были, якобы, искупить вину королевства [4]. В Германии, при подавлении крестьянского восстания 1525 г. казнили более 100.000 человек [5]. Хагенбах, правитель Эльзаса, устроил праздник, на котором приглашенные мужчины должны были узнать своих жен, раздетых донага и с лицами, закрытыми вуалью. Тех, кто ошибался, сбрасывали с высокой лестницы [6]. И таких примеров множество. Но символом деспотизма сделали Грозного, чьи "преступления" были рождены буйной фантазией его политических противников. Причем острие обвинений направлено не только на личность царя; но также на Россию и русских. По поводу московского пожара англичанин Д. Горсей пишет: "Бог покарал этих жалких людей, погрязших в своих вожделениях и ничтожестве, вопиющих содомских грехах; заставил их справедливо быть наказанными и терпеть тиранию столь кровавого правителя" [7]. Циничная удовлетворенность смертью десятков тысяч русских людей слышна в каждом слове.

Чем заслужила Россия такую ненависть Запада? Иван Ильин, долгие годы проживший в Европе, показал сущность отношений европейцев к России: "Западные народы боятся нашего числа, нашего пространства, нашего единства, нашей возрастающей мощи (пока она действительно вырастает), нашего душевно-духовного уклада, нашей веры и Церкви, нашего хозяйства и нашей армии. Они боятся нас: и для самоуспокоения внушают себе... что русский народ есть народ варварский, тупой, ничтожный, привыкший к рабству и деспотизму, к бесправию и жестокости; что религиозность его состоит из суеверия и пустых обрядов...

Европейцам нужна дурная Россия: варварская, чтобы "цивилизовать" ее по-своему: угрожающая своими размерами, чтобы ее можно было расчленить; завоевательная, чтобы организовать коалицию против нее; реакционная, религиозно-разлагающая, чтобы вломиться в нее с проповедью реформации или католицизма; хозяйственно-несостоятельная, чтобы претендовать на ее "неиспользованные" пространства, на ее сырье или, по крайней мере, на выгодные торговые договора или концессии" [8]. Как говориться, ни добавить, ни отнять.

Такое отношение к нашей стране сформировалось именно во время правления Иоанна IV. До конца XV века Россия находилась на положении золотоордынского протектората. На Западе с ней могли не считаться. Но в 1480 г. Русь поднялась с колен, a при Грозном расправила плечи от Балтики до Сибири. При вступлении на престол Иоанн унаследовал 2,8 млн. кв. км, а в результате его правления территория государства увеличилась почти вдвое - до 5.4 млн. кв. км - чуть больше, чем вся остальная Европа. За то же время население выросло на 30-50% и составило 10-12 млн. человек [9]. В 1547 г. Грозный венчался на царство и принял титул царя, равнозначный императорскому. Такое положение дел было узаконено Вселенским Патриархом и другими иерархами Восточной Церкви, видевшими в Иоанне единственного защитника Православной Веры. Неожиданно для Запада возникла великая православная держава, мешавшая установлению в мире гегемонии европейских государств.

Американский историограф Р. Пайпс дипломатично выразил суть возникшего противоречия так: "Мышлению русских царей была чужда выработанная на Западе в XVII в. идея международной системы государств и сопутствующего ей равновесия сил" [10]. Разумеется, Иоанн никак не мог согласиться с мировой системой, при которой Россия должна была отдать Северо-запад Польше и Швеции, Поволжье - Турции, ввести на остальной территории власть императора Священной Римской империи германского народа и подчинить Русскую Православную Церковь папскому престолу. Именно такую цель поставила перед собой Европа в XVI веке и почти добилась своего в Смутное время. Грозный активно противодействовал европейской политике, что сделало его врагом №1 "цивилизованного мира" и вызвало интервенцию против России, продолжавшуюся всю вторую половину XVI и начало XVII века. В ней приняли участие Польша. Литва, Швеция, Ливония, Турция, Крым. Дания, Германия. Франция, Валахия. Венгрия: кто деньгами, кто наемниками, кто дипломатическими интригами. Вдохновителем коалиции был католический Рим. Тогда же появились и стали широко распространяться в Европе многочисленные клеветнические памфлеты на русского царя и на русский народ. С. Ф. Платонов писал: "Выступление Грозного в борьбе за Балтийское поморье, появление русских войск у Рижского и Финского заливов и наемных московских каперов на Балтийском море поразило среднюю Европу. В Германии "московиты" представлялись страшным врагом; опасность их нашествия расписывалась не только в официальных сношениях властей, но и в обширной летучей литературе листовок и брошюр. Принимались меры к тому, чтобы не допустить ни московитов к морю, ни европейцев в Москву и, разобщив Москву с центрами европейской культуры, воспрепятствовать ее политическому усилению. В этой агитации против Москвы и Грозного измышлялось много недостоверного о московских нравах и деспотизме Грозного и серьезный историк должен всегда иметь в виду опасность повторить политическую клевету, принять ее за объективный исторический источник" [11].

Поэтому нет ничего удивительного в том, что сочинения того времени о России и Иоанне Грозном заполнены несуразностями и ложью, фактографическими ошибками и неверными датировками. Творцами мифа о "тиране" на русском престоле были такие одиозные личности, как изменник Курбский, инспирировавший вторжение на Русь 70.000 поляков и 60.000 татар; протестантский пастор Одерборн и католик Гуаньино. написавшие свои пасквили далеко от места событий - в Польше и в Германии; папский нунций А. Поссевин, организатор польской агрессии против России; имперский шпион Штаден, советовавший императору Рудольфу, как лучше захватывать русские города и монастыри; ливонские ренегаты Таубе и Крузе, предавшие всех, кому служили; английский авантюрист Д. Горсей, которому совесть заменял кошелек с деньгами. Но все же, каждый из них был современником описываемых событий и имел причины ненавидеть царя и клеветать на него.

Интереснее то, что клевету охотно подхватили люди науки, которым, казалось бы, незачем очернять Иоанна. Начиная с Карамзина, сочинившего вместо Истории России очередной сентиментальный роман, в историографии, по словам академика Веселовского, "начался разброд, претенциозная погоня за эффектными широкими обобщениями, недооценка или просто неуважение к фактической стороне исторических событий" [12]. Созвучен предыдущему отзыв Н. К. Михайловского: "Наша литература об Иване Грозном представляет иногда удивительные курьезы. Солидные историки, отличающиеся в других случаях чрезвычайной осмотрительностью, на этом пункте делают решительные выводы, не только не справляясь с фактами, им самим хорошо известными, а... даже прямо вопреки им: умные, богатые знанием и опытом люди вступают в открытое противоречие с самыми элементарными показаниями здравого смысла; люди, привыкшие обращаться с историческими документами, видят в памятниках то, чего там днем с огнем найти нельзя, и отрицают то, что явственно прописано черными буквами по белому полю" [13].

Просто поражает сознательная клевета некоторых современных историков на Иоанна. Например, Кобрин, "исследуя" количество жертв "новгородского погрома", пишет о 10 000 тел, найденных в братской могиле и намекает, что погибших было еще больше [14]! Но у Карамзина ясно говорится, что это были погибшие от чумы и сопутствовавшего ей голода! Более того, они умерли после отъезда Иоанна из Новгорода. Царь оставил город 12 февраля, а захороненные в этой могиле скончались весной и летом [15].

Но если очистить царствование Грозного от клеветы и домыслов, то эпоха Иоанна IV предстанет в своем истинном свете: как время создания могучей Великорусской Православной империи и той национальной идеи, которая на протяжении четырехсот лет объединяла и вдохновляла русский народ. Народ это сознавал, и не просто "терпел" Иоанна, но восхищался им и любил его. Ни про какого другого царя не сложено народом столько песен и сказок. До 1917 г. на могилу Иоанна в Кремле приходили простые русские люди просить помощи в делах, требующих справедливого суда [16]. Нация видела в царе "выразителя народного единства и символ национальной независимости" [17]. что свидетельствует о истинно демократическом характере его власти. В то же время, как самодержец, Иоанн получил власть от Бога и потому не зависел ни от каких авторитетов и политических сил в стране и действовал в общенациональных интересах, ибо других у самодержавного монарха быть не могло. Россия была его отчим домом, и он был в этом доме хозяин, а не временный гость: слуга Богу, отец народу, милосердный к врагам личным и Грозный к врагам Отечества.

Сноски в тексте:
1 .Валишевский К. Иван Грозный. Воронеж: ФАКТ, 1992, с. 289.
2. Агибалова Е. В., Донской Г. М. История средних веков. М., Просвещение, 1991, с. 248.
3. Там же, с. 218.
4. Зимин А. А., Хорошкевич А. П. Россия времени Ивана Грозного. М., Наука, 1982, с. 125.
5. Агибалова Е. В. Указ, соч.. с. 234.
6. Валишевский К. Указ, соч., с. 290.
7. История государства Российского:жизнеописания. IX-XVI вв. М., Книжная палата, 1996, с. 325.
8. Митрополит Иоанн Ладожский. Самодержавие дyxa. СП-б., Царское депо, 1995, с. 329.
9. Пайпс Р. Россия при старом режиме. М., Независимая газета, 1993, с. 26, с. 114.
10. Там же, с 115.
11. Платонов С. Ф. Лекции по русской истории в 2 чч.: 4.1.-М., Владос, 1994, с. 200.
12. Митрополит Иоанн Ладожский. Указ, соч., с. 133.
13. Там же, с. 132.
14. Кобрин В. Б. Иван Грозный. М., Московский рабочий, 1989, с. 81.
15. Карамзин Н. М. Предания веков. М., Правда, 1987, с. 592-593.
16. Митрополит Иоанн Ладожский. Указ, соч., с. 162.
17. Платонов С. Ф. Указ, соч., с. 207.

БОЯРСКОЕ ЦАРСТВО

Повторяя домыслы Курбского, историки наперебой старались показать, что Грозный уже в детстве отличался патологической жестокостью: мучил животных, избивал людей, насиловал женщин прямо на улицах Москвы [1]. По словам Кобрина, свой первый смертный приговор Иоанн вынес в 13 лет. Историк приводит рассказ из официальной московской летописи о том, как юный государь приказал схватить и убить князя А. М. Шуйского. Не преминул Кобрин попутно оскорбить летописца за "подхалимский восторг", с которым тот сообщает, как после казни "начали бояре боятися, от государя страх иметь и послушание..." [2]. Видимо, ученому просто не приходит в голову мысль, что летописец радуется искренне. Чему? А тому, что "на Руси произошла перемена. Если не изменилось правление, то изменился государь" [3]. В чем заключалась перемена государя и как она могла радовать подданных, если привела к казни Шуйского и страху среди бояр? Ответив на этот вопрос, мы найдем ключ к характеру взаимоотношений Грозного с народом.

В 1538 г. была отравлена мать Иоанна, Елена Глинская. Восьмилетний мальчик осиротел. Началось "боярское царство", которое принесло и державе, и простому народу неисчислимые бедствия. С 1538 по 1543 год Москва была местом насилий и кровопролития. Много лег проработавший в России итальянский архитектор Фрязин, бежав за рубеж, рассказал, что бояре делают жизнь в московской земле совершенно невыносимой. В политической жизни царили заговоры и перевороты. Только ожесточенная борьба между боярами Шуйскими (Рюриковичами) и Бельскими (Гедиминовичами) спасла ребенка на троне и сохранила в целости его владения.

До 1540 г. страной фактически управлял И. В. Шуйский. При нем решения Боярской Думы, в которой он безраздельно господствовал, стали законодательно равны царским указам. Правление Шуйских отличалось хищениями и беспорядками. Наместники временщика в городах и весях вели себя "как лютые звери". Посады пустели, кто мог - спасался бегством. Беглый парод сбивался в разбойничьи шайки по всем центральным уездам страны. Южным границам угрожали татары и турки, северо-западу - Литва и Швеция. Государство стояло на грани гибели.

Спасая державу от разорения, часть сторонников Шуйских совместно с митрополитом перешли на сторону противной партии. В 1540 г. к власти пришли Бельские. Новое правительство укрепило государственную власть и отразило нападение внешних врагов. После кадровой чистки были отправлены в отставку особо непопулярные наместники городов и среди них "один из самых ненавистных Пскову наместников" - Андрей Шуйский. Тяжелая рука государства пришлась не по вкусу удельным князьям. Шуйские встали во главе заговора и в январе 1542 г. подняли мятеж одновременно в Москве и в Новгороде - двух крупнейших городах страны. Двенадцатилетний Иоанн был в ужасе, опасаясь за свою жизнь. Шуйские, опьяненные торжеством победы, потеряли всякую меру. Разыгрывая роль полновластных хозяев, они расхищали казну, обзавелись золотою посудой, раздавали своим приверженцам чины, награды и вотчины. Унижая мальчика, Иван Шуйский клал на постель его покойного отца ноги в грязных сапогах. Впоследствии Иоанн вспоминал, что в то время он часто не имел самого необходимого: одежды и пищи [4]. Если так приходилось царю, то каково же было его подданным? Понятно, что летописец искренне радовался тому, как вошедший в возраст Иоанн "переменился" и смог пресечь боярский беспредел и умерить аппетиты всесильных вельмож.

Верные государю придворные давно призывали покончить с беспринципными временщиками, но мальчику было трудно разобраться в политической игре, ведущейся вокруг, и он опасался вступить в нее. Чашу терпения переполнили избиение и арест его друга и наставника Ф. С. Воронцова только за то, что "великий государь его жалует и бережет". Лишь слезы мальчика и заступничество митрополита спасли Воронцова от смерти. После этого Иоанн решился и 29 декабря 1543 г. отдал приказ об аресте "первосоветника" Андрея Шуйского, вождя стоящей у власти партии удельных князей. Но историки безосновательно обвиняют государя в расправе над Шуйским без суда и следствия. Он не приказывал казнить временщика. Источники свидетельствуют о том, что виноваты "переусердствовавшие" слуги [5]. Желая угодить царю, они задушили ненавистного всем боярина вместо того, чтобы отправить его в темницу. Вероятнее всего, что негласный приказ об убийстве втайне от Иоанна отдал кто-то из пришедшей к власти группировки Воронцова. Едва ли смерть Шуйского может служить примером "врожденной жестокости" юного государя: боярина настигло справедливое возмездие за все беззакония, совершенные во время его правления. Показательно и то, что больше не было жертв ни из клана Шуйских, ни из их многочисленных сторонников.

События 1543 г. не означали конец боярского царства. Тринадцатилетний Иоанн еще не мог править самостоятельно, но уже мог выбирать себе наставников. К власти пришла группировка старомосковских бояр, во главе которой стоял милый сердцу мальчика боярин Воронцов. Новое правительство проводило политику укрепления государственной власти и защиты национальных интересов, что шло вразрез со стремлением высшей аристократии расширять свои привилегии в ущерб государству и народу. Партия удельных князей не могла смириться с тем, что ее оттеснили от трона, и в 1546 г, произошло событие, которое можно оценить как ответный удар оппозиции. Впрочем, Андрей Курбский, а вслед за ним и позднейшие историки преподносят этот эпизод как еще один пример "деспотических наклонностей" Иоанна. Насколько можно верить первоисточнику? Сам князь Курбский всегда был активным участником оппозиционного движения. Стремясь представить себя в наиболее выгодном свете и оклеветать Грозного, он не стесняется искажать факты и сочинять измышления. Его мифотворчество не заслуживает с точки зрения современных исследователей никакого доверия [6]. Однако большинство российских историков ХIХ и XX веков почти дословно воспроизводили в своих трудах версию Курбского.

Костомаров так описал этот случай: "Однажды, когда четырнадцатилетний Иван (в действительности, ему было без трех месяцев 16 лет; дата рождения царя хорошо известна, Костомаров не мог не знать ее и, следовательно, специально исказил данный факт - авт.) выехал на охоту, к нему явились 50 новгородских пищальников, жаловаться на наместников. Ивану стало досадно, что они прерывают его забаву; он приказал своим дворянам прогнать их, но когда дворяне принялись их бить, пищальники принялись давать им сдачи и несколько человек легло на месте" [7]. Картина создана красноречивая: так и представляешь себе юного плейбоя, развалившегося на травке в тени роскошного шатра. Перед ним усталые, запыленные люди, прошедшие 600 верст, чтобы смиренно просить справедливости. Но они нарушили государеву забаву, и рассвирепевший деспот решил поразвлечься иначе: приказывает избивать несчастных. Кого-то забили до смерти, но это, наверно, только повеселило Грозного?

То же происшествие в изложении Валишевского имеет небольшие, но важные отличия: "В мае 1546 г., когда царь охотился близь Коломны, ему внезапно преградил путь вооруженный (выделено мной -авт.) отряд новгородских пищальников, явившихся с жалобой на наместника. Не понимая ничего в этих делах, Иван приказал прогнать новгородцев. Произошла свалка, раздалось даже несколько выстрелов. Юный царь остался невредим, но очень испугался. Провели расследование, был казнен Ф. С. Воронцов и его двоюродный брат. Другие соучастники мнимого заговора подверглись ссылке" [8]. Согласитесь, что хотя Иоанн выглядит здесь неприглядно, но акценты расставлены несколько иначе, чем у Костомарова? Челобитчики из далекого Новгорода пришли на прием к государю в полном вооружении. Верх наивности думать, что их пропустят с ружьями на аудиенцию. Или они пришли вовсе не за справедливостью? К тому же и путь Иоанну они "преграждают внезапно". Может быть, юноша "ничего не понимает в этих делах", но когда на твоем пути неожиданно встают 50 вооруженных мужчин, не трудно догадаться, что здесь не все чисто. Иоанн всегда отличался сообразительностью и потому тут же приказал прогнать странных "челобитчиков". Произошла свалка. Почему? Если бы пищальники удалились сразу, все было бы тихо. Следовательно, они отказались выполнить приказ государя и вступили в перестрелку с дворянами. Из упоминания о том, что Иоанн остался невредим, видна угрожавшая ему опасность. Об этом же свидетельствует и испуг юноши. И, наконец, звучит слово "заговор". Валишевский может считать его мнимым, но взгляните на факты непредвзято.

К тому же, существует еще одна версия происшедшего. Кобрин сообщает, что Иоанн прибыл под Коломну не ради забавы, а во главе войска, собранного для отпора татарскому набегу. В связи с этим становится ясен смысл "ошибки" Костомарова: четырнадцатилетний мальчик вред ли мог отправиться на войну, а вот для шестнадцатилетнего юноши боевой поход был тогда в порядке вещей. Новгородцы, по Кобрину, просят не об избавлении от ненавистного наместника, а "пришли с какими-то жалобами". Поведение Грозного более мягкое: он "приказал им через своих посланников удалиться". В ответ на это пищальники, воинские люди, участвующие в походе, ослушались приказа и вступили в перестрелку с придворными. Потери составили по пять-шесть человек с каждой стороны [9].

Эта картина в корне отличается от описанного Костомаровым "случая на охоте". Вместо юнца, забавляющегося избиением невинных подданных, мы видим главу государства, адекватно реагирующего на попытку вооруженного мятежа. И как бы не желали некоторые историки вслед за Курбским в очередной раз обвинить Грозного в жестокости, факт остается фактом: "тиран" пощадил непосредственных участников покушения на его жизнь [10].

Но это не соответствовало стремлениям организаторов провокации. Они потребовали провести "расследование". Главой следствия назначили дьяка В. Захарова, но он был простым исполнителем. За его спиной стоял Алексей Адашев [11], тесно связанный с князем Курбским и группировкой удельных князей [12]. Курбский же, в свою очередь, - близкий друг князя Владимира Старицкого, двоюродного брата Грозного, неоднократно пытавшегося захватить царский престол. Итак, круг замкнулся: мятеж, который Курбский использует для клеветы на Иоанна, оказался творением его рук. Курбский и его пособники, как искусные кукловоды, управляли из-за ширмы ходом событий. Неизвестно, желали они смерти государя или только падения правительства, но последняя цель была ими достигнута. В заговоре обвинили государева любимца, преданного царю Ф. Воронцова и его родственника И. Кубенкова. Иоанн, как тяжело ему это ни было, подчинился закону и утвердил приговор суда, не подозревая об истинной подоплеке дела. Невинные были казнены, а Курбский, заметая следы, создал байку о "случае на охоте".

Расчистив место у трона, подлинные заговорщики не смогли воспользоваться плодами своих неправедных трудов. Оставшись без наставника и советников, Иоанн решил довериться родственникам и приблизил к себе членов семейства Глинских: бабку Анну и дядьев Михаила и Юрия. Они не имели глубоких корней в Москве, и все свои силы направили на укрепление личного положения. Иоанн был гарантом их присутствия в высшем эшелоне власти и Глинские делали все, чтобы поднять авторитет государя. В этом они получили поддержку митрополита Макария. 16 января 1547 года состоялось венчание на царство шестнадцатилетнего государя. "Чин венчания Иоанна IV на царство не сильно отличался от того, как венчались его предшественники. И все же воцарение Грозного стало переломным моментом... Дело в том, что Грозный стал первым Помазанником Божиим на русском престоле.

Несколько редакций дошедшего до нас подробного описания чина его венчания не оставляют сомнений: Иоанн IV Васильевич стал первым русским государем, при венчании которого на царство над ним было совершено церковное Таинство Миропомазания"[13]. Значение этого события трудно переоценить. В этот день Иоанн стал преемником византийских императоров, а Москва - Третьим Римом, столицей великой православной империи. Через две недели царь, подчеркивая свое совершеннолетие, женится на Анастасии Романовой и находит опору в ее родне. Но реальной властью в полной мере Иоанн еще не обладал. Популярность правительства Глинских падала с каждым днем. Этому способствовало не только неумелое правление царской родни, но и незримая деятельность княжеской оппозиции.

Понимая недоверие царя, представители высшей аристократии решили поставить у трона незнатного Адашева и священника Сильвестра. Оба они были в "великой любви" [14] и "дружбе" [15] у Старицкого князя Владимира Андреевича, более 20 лет возглавлявшего боярскую партию. Адашев и Сильвестр поддерживали особые отношения с князем Курбским [16]. Пользуясь этими ставленниками, удельные князья могли влиять на государственную политику, оставаясь в тени.

Для претворения этих планов в жизнь было подготовлено очередное "народное возмущение". Весной 1547 года столица напоминала пороховую бочку в прямом и переносном смысле: в кремлевских башнях сложили огромные запасы "пушечного зелья", а на московских посадах толпилось невиданное раньше количество разоренного и разбойного люда [17]. С апреля то тут, то там в городе вспыхивали пожары, собирались толпы недовольных. 21 июня на Воздвиженке начался пожар, названный впоследствии "Великим". За 10 часов выгорело 25 000 дворов, взорвались кремлевские стены. Погибло от 1700 до 3700 человек [18]. И сразу же поползли слухи, что город подожгли Глинские с помощью колдовства. Эго была работа заговорщиков: царского духовника Ф. Бармина, князя Скопина-Шуйского, боярина И. П. Федорова-Челяднина, князя Ю. Темкина-Ростовского, Ф. М. Нагого и Г. Ю. Захарьина [19]. На заседании Думы 23 июня они открыто обвинили царскую родню в поджоге. Царь удивился, но поручил создать комиссию для расследования дела. Сами же заговорщики и возглавили следствие. Не мудрствуя лукаво, они собрали на кремлевской площади вече и спросили народ: кто жег столицу? Наемники в толпе закричали: "Глинские!". Этого "доказательства" оказалось достаточно, судьба Глинских была решена. Неосторожно пришедший на вече Юрий Глинский пытался укрыться в Успенском соборе, но его выволокли оттуда и "всем миром" забили камнями на площади. Начался направляемый незримой рукой погром. Разгромили дворы Глинских и их людей, перебили ополченцев из Северской земли, на которых Глинские пытались опереться в борьбе за власть. Из ссылки были вызваны одиозные Шуйские. Уже одно это говорило о том, кто стоял за беспорядками.

Царь, справедливо опасаясь за свою жизнь, выехал 26 июня в загородный дворец. Два дня город оставался во власти мятежников. Заговорщики пустили новый слух о том, что Глинские вызвали к Москве крымцев. Бунтовщиков вооружили, но, как оказалось, не для отпора татарам: 29 июня они двинулись к селу Воробьеву, где находился царь. Во главе толпы шел городской палач [20]. Окружив дворец, мятежники потребовали выдачи Анны и Михаила Глинских. Шуйские советовали царю выполнить все требования толпы, но Иоанн проявил твердость характера и порядок был восстановлен. Карамзин утверждает, что бунтовщики были разогнаны выстрелами [21]. Однако, более достоверна другая версия; бояре-заговорщики, державшие мятеж "под контролем", без труда убедили толпу разойтись. "Поддавшись уговорам царского окружения, черные люди ни с чем отправились восвояси" [22]. Наступило спокойствие и... новое боярское правление. Карамзин считал, что "истинные виновники бунта, подстрекатели черни, князь Скопин-Шуйский с клевретами обманулись, если имели надежду, свергнув Глинских, овладеть царем" [23]. Но список членов "Избранной Рады" недвусмысленно свидетельствует о победе удельно-княжеской партии: кроме Адашева и Сильвестра в нее вошли представители только самых аристократических фамилий страны [24].

1 .Валишевский К. Иван Грозный. - Воронеж, ФАКТ, 1992, с. 139-140.
2. Кобрин В. В. Иван Грозный. - М., Московский рабочий, 1989, с. 24-25.
3. Валишевский К. Указ, соч., с. 139.
4. Там же, с. 137-138.
5. Там же, с. 139.
6. Пайпс Р. Россия при старом режиме. М.. Независимая газета, 1993, с. 93.
7. Костомаров Н. И. Русская история в жизнеописаниях ее главнейших деятелей. - М., Мысль, 1993, с. 250.
8. Валишевский К. Указ, соч., с. 140.
9. Кобрин В. Б. Указ, соч., с. 29.
10. Валишевский К. Указ, соч., с. 140.
11. Там же, с. 140.
12. Там же, с. 150.
13. Митрополит Иоанн Ладожский. Самодержавие духа. - СПб., Царское дело, 1995, с. 141.
14. Кобрин В. Б. Указ, соч., с. 53.
15. Валишевский К. Указ, соч., с. 147.
16. Там же, с. 150.
17. Зимин А. А., Хорошкевич А. Л. Россия времена Ивана Грозного. - М., Наука, 1982
18. Там же, с. 40.
19. Карамзин Н. М. Предания веков. - М., Правда, 1987, с. 559.
20. Кобрин В. 5. Указ. соч... с. 31.
21. Карамзин Н. М. Указ, соч., с. 560.
22. Зимин А. А., Хорошкевич А. П. Указ, соч., с. 41.
23. Карамзин Н. М. Указ, соч., с. 560.
24. Костомаров Н. И. Указ, соч., с. 253.

Комментарии